в ноги — поворот — на гребень. Шестая ловко прошила «собачку» сквозь волну — а она неплохо чувствует оружие, надо бы запомнить.
— Восьмая, справа. Седьмая — слева. ATTACK!
Щупальца-плавники-туши; клочок неба — зеленоватая от взвеси волна — залито лицевое стекло — удар! Копьем в ноги — а нечего за коньки хватать!
И тут колоссальной силы подводный взрыв, отдающийся дрожью в обоих коньках — даже, кажется, не один!
— Третья, в сторону!
— Тенрю?!!
— Флагман!!!
— Блядь, я же девочка… Какого же хера я матерюсь-то так…
— Тенрю!!!
— Флагма-а-ан!
— Четвертая, не тормози! В сторону! Шестая! Хватай Тенрю, тащим на борт. Пятая, Третья — прикрываете. Седьмая! Седьмая! Очнись! Первая, воткни ей красный тюбик! Шестая, ленты на костюме затянуть! Живо, тут же полно глубья!
— Восьмая!
— Есть Восьмая.
— Что делать?!
— Тащим на борт! Отряд! К полному ходу! GO A BOARD!
Тридцатые катятся к школоносцу, рубя и отстреливаясь на оба борта. Четвертая и Шестая с Тенрю на руках, поминутно вкалывая ей регенератор. Третья и Пятая прикрывают с флангов, первая тройка замыкает. А Восьмая катится чуть в стороне от ордера — как флагман. И так же распоряжается не только своей тройкой. И весь тридцатый отряд ее слушается!
«Летящий Феникс» — голубая сталь борта — зеленоватые от взвеси волны — ложемент. На откинутой площадке аватара школоносца, сама госпожа Хосе.
— Как ее угораздило?
— Не знаю, Хосе-домо. Свалка. Что-то рвануло прямо под ногами. Подлодки, что ли, кого-то били? У двадцать шестых, марка десять по карте.
— Я к ним еще двадцатых и двадцать восьмых отправила.
Русалка без видимого усилия подхватывает флагмана и передает выбежавшим санитарам.
— Как вы?
— Отряд… — не своим голосом говорит Восьмая, — кто… Кто хоть что-то не так… Нажимайте красный.
— Еще не хватало мне в первом бою обосраться, — вежливый голос Первой.
На ободе шлема — семь зеленых огоньков. Это значит, Хосе настроила тактическую сеть на нового флагмана-тридцать. Что там говорила на такой случай Тенрю? Боевой дух — замечательно, а медицина лучше. Восьмая набирает заученные команды и смотрит на показания мониторов.
— Третья и Первая. Отдыхать сорок минут.
— Что? С чего это вдруг?
— У вас прохождение сигналов замедлено на одну пятую.
— А мы седьмой тюбик примем.
— И прикончите печень?
— Девочки, — обманчиво-мягко вступает никуда не девшаяся Хосе. — Я еще ни разу не видела спора с флагманом в боевой обстановке. Можно, я запишу? Буду пересматривать долгими зимними вечерами.
Торосы штрафной Чукотской Школы близки, как никогда. Первая и Третья скрипят зубами:
— Есть отдыхать сорок минут!
И запрыгивают на ложемент, ругаясь в невыключенную как бы случайно связь. Восьмой не до их обидок, она и слезы глотать не успевает, балансируя оставшихся канмусу, чтобы в каждой группе оказались номера с почти одинаковыми физическими показателями.
— Пятая, поступаешь в первую тройку, к Седьмой. Вторая — ко мне. Будем чет и нечет, для простоты. «Феникс» — Тридцатой-восьмой.
— Есть Феникс, — отвечает с края площадки Хосе.
— Приказ прежний?
— Приказ прежний, — русалка козыряет и одним прыжком возносится на палубу.
— Вопросы?
У тридцатых один вопрос — но на него ответят лишь в медсанчасти корабля. Потом, когда закончится свалка у ворот осажденной крепости.
— Держите мне спину. Четные!
Три огонька.
— Нечетные!
Два огонька.
— К полному ходу… FORWARD!
Снова цепочкой, заставляя не дрожать руки; выгоняя мысли — сперва плохие, а затем и все прочие. Глубарь слева — залп, исчез. Справа трое.
— Копья на руку. ATTACK!
Среднего сразу; правый пытается уйти.
— Нечетные, добиваете.
— Принято… Готов!
Левый отмахивается шипастым хвостом. Поздно спохватился.
— Трезубцы — на руку. АТТАСК!
И этот кусками… Как же Тенрю подставилась? Что там под ногами так раскатисто рвануло?
— Феникс — всем отрядам. Принять помощь с норда. Черные вымпела — Чукотская Школа. Зеленые вымпела — Ванкуверская Школа!
Восьмая поднимает взгляд от воды. Во весь горизонт — белые горы прямо на воде. Такого Восьмая еще не видела!
А на фоне белых гор — зеленые гидрокостюмы Ванкуверской Школы. Чукотской не видно: те идут с западной стороны острова… Видя, как скользят зеленые, Восьмая понимает, что наскоро сыгранные тройки тридцатого — низший сорт, нечистая работа. Настоящие мастера вот. Девятки перемещаются, как наперстки в кино про мошенников. Не уследить за номерами. Такую девятку базилозавр на всплытии не подловит. Даже демон-«они» вряд ли отследит, запутается.
— Отряд. Не развешивать уши! Они круты, но конвой привели мы. Под ноги смотреть!
— Правильно, флагман. Седьмая.
— Седьмая, что за белые облака на воде?
— Айсберги. Никогда не видела?
— Только в кино. К повороту… RIGHT!
Девятки Токийской и Владивостокской школ разворачиваются в одну линию с подошедшей помощью и движутся вдоль восточного побережья — а следом наплывают айсберги.
Теперь Восьмой доступна общая тактическая сеть — немного поколебавшись, она подключается к каналу. Канал гудит от приветствий:
— Аригато, анимешницы!
— Как дошли, оленеводы-тян? Как вас Ото-химе не спалила на маршруте?
— Тут пару недель назад кто-то местную химе грохнул.
— Наши же и грохнули.
— Познакомишь?
— Облизательно.
— Намек поняли, мороженное с нас… Так вот и дошли, пока бескоролевье.
— Но ведь неделя прошла. Мы думали, все устаканилось давно. И осадное войско. Что, даже у них дозоров не было?
— Дозоры были, но только ближние. Дальше к северу хаос, драка местных за власть. Мы по дикому полю шли, там всем не до нас было. Там ни нормальной разведки, ни гидролокации, ни донесение доставить — они же друг друга рвут ничуть не хуже, чем нас. Так что кольцо дозоров осаде пришлось держать почти рядом, у северного края архипелага. Когда мы на них вышли, часовые только вякнуть и смогли. Ну, заметили они нас — а дальше? Мы-то уже почти вплотную.
— Так вот почему они в последний бой рванули.
— На берегу, говорят, каша — хуже, чем здесь.
— Еще бы, тут четыре Школы сразу. А там только люди.
— Люди завалили Ктулху. Имей в виду!
— Теперь осаде конец. Айсберги долго таять будут, а в холодной воде взвесь не помогает.
— Плюс разноплотность, нисходящий поток более тяжелой воды…
— Мы уже поняли, что ты умная.
— Думаю, они уже отводят своих. Чтобы уменьшить лишние потери.
— ПО КОНВОЮ! Очистить канал! Наговоритесь на берегу!
* * *
На берегу обломки и руины. Черные жирные клубы из вонючих огненных рвов, вокруг навалом туши глубинных — многие уже расплылись озерцами взвеси. Дальше к северу выстрелы, изредка хлопок и фырканье огнемета — прочесывают заросли. Здесь, на южном краю острова, во внешнем порту, уже собрали новый узел связи, состыковав наскоро модульные домики ярко-канареечного цвета. Толпа перед узлом связи тоже
